«Взрывы буквально сотрясали город»
Валентина Павловна Ларионова родилась 31 октября 1925 года в городе Торжке Тверской области. Жила на улице Красноармейской, там провела детство и юность. Вот её воспоминания о войне:
«Мне особо запомнился голодный 35-й год. Жизнь была очень трудной. Мы, дети, записывались в очередь за хлебом и дежурили даже по ночам. Родители нас не пускали, ругали, но мы всё равно уходили. Ведь раз идут все ребята с улицы, как же я не пойду, думал каждый? Милиция в ночное время объезжала город на лошадях и разгоняла очереди. Мы иногда по 20 раз номера переписывали. Разгонят - и снова запись.
Так было почти до самого конца 39-го года. Это ещё хорошо, что мой папа работал машинистом и получал паёк на всю семью: крупу, муку. Поэтому мы не очень бедствовали. 30 ноября 1939 года началась Советско-Финская война. С продуктами после неё стало немного легче.
В предвоенные годы из Ленинграда выселяли очень многих людей, как говорили, врагов народа. Мои родители взяли к себе на содержание дочку маминой сестры. Её мужа в 35-м году отправили в Сибирь именно как врага народа. Так как отец был железнодорожником, я училась в железнодорожной школе, окончила там 4 класса.
Ещё перед объявлением войны немцы с самолётов стали разбрасывать листовки. Первую бомбу сбросили на улицу Садовую, и мы с ребятами бегали посмотреть на воронку. А потом сразу начали жечь дома.
Июль 41-го года запомнился непрекращающимися бомбёжками, которые буквально сотрясали город. В здании клуба имени Парижской коммуны для жителей города было устроено бомбоубежище. Мы в своих огородах рыли ямы и бегали туда, как только загудит самолет. Научились по звуку определять, будет самолёт бомбить или пустой летит на разведку.
Надо было срочно покидать город, но люди не знали, где выходить и куда направляться. Торжок находился на пути захватчиков к Москве. Нам повезло: напротив нас жил начальник почты. Он пригнал лошадь, и спас нас, вывез из города.
В нашей семье было 5 человек. 2 брата уже служили в армии. Один из них в 1941 году прислал письмо, собирался демобилизоваться. Но началась война, и он погиб, пропал без вести.
Мы поехали в сторону деревни Думаново Торжокского района. Я не помню, как мы оказались в Рыбинске. В Рыбинске и Ярославле были эвакопункты, и там распределяли кого куда. Нас как семью железнодорожника поселили в вагонах, которые назывались теплушками. Там стояли печки, были постелены доски, на которых мы спали.
Нас отправили в Башкирию, в Уфу. Там тоже был эвакуационный пункт. Нам дали талоны на хлеб. Сначала давали по 200 грамм, потом - по 400.
Из Уфы нас отправили в Татышлинский район. В одной из деревень дали дом. Меня и младшего брата определили учиться. Там мы не голодали. Нас, эвакуированных, опекали, давали пайки. Только поэтому мы и смогли учиться. А отец так и работал на железной дороге. В 1943 году он приехал за нами и забрал домой. Больше такого страшного огня, как в 41-м году, я никогда не видела.
Наш дом уцелел. Папа, как мог, за ним следил. Да и то однажды, пока он был в поездке, нас чуть не ограбили. Из дома уже вынесли на улицу все пожитки, приготовили к вывозу. Папа потом обратно вносил их в дом.
В 1943 году я устроилась на станцию учеником-весовщиком. Мы взвешивали грузы, разгружали товар, который поступал в город. Я там проработала 2 года. Потом поступила учиться, окончила бухгалтерские курсы.
В 20 лет я вышла замуж. Работать больше не пришлось. Мы решили, что я буду заниматься воспитанием детей. После войны на работу в Торжок приехало много людей из ближних деревень. Настоящих торжокских старожилов осталось очень мало».
Воспоминания записали Ирина Ершова и Дмитрий Якунчихин.
Член Новгородского регионального отделения РВИО, председатель Совета по воспитательной работе Политехнического института НовГУ Булгакова А.Ф.